Maxim Pshenichnikov

Мучаясь бессонницей в нынешнюю жаркую ночь, я даю себе Страшную Клятву назавтра купить, наконец, в спальни кондиционеры, как и положено Цивилизованному Человечеству. Но ночь проходит, приходит день (как в мире заведено), и сторож Сергеев упал под дверь, допив до конца вино поутру пойдет дождь (как заведено в Нидерландах), и я опять никуда не поеду. А там, глядишь, и зима наступит.

1. На свет лампы прилетел друг-шершень. Ну-ну, лампа-то галогенная, у неё температура под две сотни градусов. Удачи, друг.

2. Соседка курит вонючую сигариллу, а дым относит в мою сторону. Напишу на нее жалобу в Страсбургский суд.

 
 

После кукиша-в-кармане, подсунутого масоном Баженовым Екатирине, дворец в Царицыне был приговорен, причем настолько, что даже Казаков не смог его спасти. Поэтому говорить о восстановлении Царицына совершенно не приходится; это чистый новодел, памятник новорусской эпохи Лужкова. Неудивительно, что при посещении внутренностей дворца мы в один голос воскликнули: "Боже, да это же вылитая дача NN!"